Писатель Искандер Абдуллин: “Нужно проявить волю, “отклеить” себя от смартфона”

Сотрудник газеты “Казанские ведомости” Владислав Косолапкин побеседовал с писателем, поэтом и журналистом, доцентом кафедры философии и гуманитарных наук Казанской государственной консерватории имени Н.Г.Жиганова Искандером Абдуллиным, известным под творческим псевдонимом Нури Бурнаш. В интервью поднимаются такие вопросы, как читает ли современная молодежь? Почему важно читать книги на бумаге? Как сделать чтение модным? Где проходит граница между хорошей и плохой книгой? Что отделяет писателя от того, чтобы стать классиком?

Зарифмовал контрольную по алгебре

— Вы помните, как впервые проявили интерес к чтению?

— Чтение всегда было для меня тесно связано с одиночеством и необходимостью себя занять. Мои родители музыканты, они часто поздно возвращались с репетиций, концертов или из гостей. А я сидел один, страшновато было. Телевизор после программы “Время” и фильма показывал сеточку. И, чтобы не было страшно, я прокрадывался в родительскую комнату, брал из шкафа книгу, которая не всегда подходила мне по возрасту.

— Такое чтение “на вырост” наверняка порождало забавные ситуации?

— Конечно, как без этого. Помню, как прочел в семь лет «Три сестры» Чехова. И после этого надолго закрыл его для себя как писателя. Что за скукотища, подумал тогда я, непонятные страдания. Но потребность в чтении уже стала нормой. Чтение во многом сформировало меня как личность. Поэтому для меня при знакомстве с новым человеком начитанность всегда играла важную роль. С нечитающими людьми мне попросту не о чем говорить.

— Чтение — нечто большее, чем досуг?

— Я думаю, литература всегда помогала мне выстроить защиту от окружающего мира. В реальном мире меня во дворе ждали Сенька Кривой и Васька Косой, с которыми непременно нужно драться совершенно непонятно почему. А в моей личной параллельной реальности рядом со мной были любимые герои и образы. Когда ко мне приставали гопники, мне приходилось будить в себе Д’Артаньяна, иначе никак. (Смеется.)

— Расскажите о вашем творческом дебюте.

— В 12 лет я, ко всеобщему ужасу, зарифмовал контрольную по алгебре. Родители посчитали это тревожным симптомом, не говоря об учительнице. Было решено мои муки творчества показать знающим людям, чтобы решить, что с этим делать дальше. Решить, подростковая ли это графомания или с этим можно работать. В то время в Казани проездом был поэт Евгений Евтушенко, через общих знакомых мои стихи передали ему. Тот оказался в благодушном настроении и написал: “Работы тебе, мой юный друг, и удачи”. С этим предисловием мои стихи и были опубликованы в газете “Вечерняя Казань”. Меня как-то разом все зауважали, потому что оказалось, даже гопники во дворе читали газеты. (Смеется.)

— Вы много лет занимаетесь преподаванием. Изменилось ли отношение современной молодежи к литературе?

— Знаете, как мои студенты называют бумажные книги? Олдскульные носители (олд скул — “старая школа”. Прим. ред.). Каждое новое поколение студентов увеличивает мою с ними разницу в возрасте. И я понимаю, что это моя проблема. Приходится искать новые подходы, которые обеспечат контакт с ними. Интернет частенько оказывает им медвежью услугу. Прочтение Достоевского или Толстого они пытаются заменить видеороликом с кратким содержанием. И знаете, что самое страшное? У них остается иллюзия того, что роман был прочитан. Мгновенный доступ к информации не требует усилий, такая информация не остается в памяти. Смартфон слишком удобен, на мой взгляд.

— В чем вы видите причины таких изменений?

— Пожалуй, современный писатель или поэт не воспринимается как медиум, ловящий сигналы из космоса. Соцсети сформировали новую реальность, в которой человек, написавший пост или даже комментарий, чувствует и воспринимает себя как писатель. У него есть какая-то аудитория, обязательно найдется человек, который назовет его гением, создаст впечатление, что ему не нужно работать над собой. Все это привело к катастрофическому снижению качества текстов. Для воспитания молодежи нам обязательно необходимо возвращаться к бумажной книге.

— Почему именно к бумажной?

— Чтение с бумаги и с экрана задействует совершенно разные механизмы, разные отделы мозга. С монитора текст мы скорее сканируем, вычленяем главное. Молодежь привыкла к такому подходу. С бумаги текст мы воспринимаем целостнее, лучше работает мнемоника и фантазия. На этот счет проводились научные исследования.

— Кто может помочь проявить интерес к чтению?

— С молодыми людьми прежде всего должны работать их родители. Как упражнения тренируют мышцы, так и книга тренирует мозг. Она заставляет думать, сравнивать, сомневаться. Книга оставляет после себя вопросы. Если все ответы сразу же даны, то это не книга, а задачник по математике. Нужно проявить волю, “отклеить” себя от смартфона и взять в руки настоящий художественный текст. Родители сами должны читать. У меня четыре дочери. Старшей я успел дать в руки книгу прежде планшета. А вот за средней не уследил. Книжки после смартфона были ей уже менее интересны. Она все же читает, но ограничивается школьной программой и моими рекомендациями, тогда как старшая самостоятельнее в своем выборе.

— Как это повлияло на нее?

— У моей старшей дочери возникают проблемы в общении со сверстниками. Если молодой человек не читал “Анну Каренину”, то она отправит его в сторону библиотеки, даже если он очень симпатичный и ездит на “Феррари”. (Улыбается.)

— Союз журналистов РТ совместно с АО “Татмедиа” и Ассоциацией издателей и распространителей печатной продукции PT инициировали акцию “Даешь союз “бумаги” и “цифры”!” Как вы считаете, что можно сделать в Татарстане для того, чтобы интерес к литературе не угасал?

— Чтение должно быть интересным и модным. Я убежден, что Татарстану необходима республиканская программа по его популяризации. И ключевым событием в ней должен стать книжный фестиваль, по размаху сопоставимый с Сабантуем. Книжные магазины и библиотеки должны быть интересными площадками для молодежи. Как в моду возвращаются виниловые пластинки, так и бумажные книги могут снова стать популярными у молодежи.

“Хороший писатель — мертвый писатель”

— Складывается ощущение, что классика перестает быть интересной новым поколениям. Не значит ли это, что она устаревает?

— Почему же? Это нестареющие сюжеты, архетипические, которые повторяются в бесконечном количестве текстов. Шекспир актуален и в наши дни, это виртуозно выстроенные сюжеты и мастерская работа над словом. То же можно сказать и про других классиков.

— Искандер Рубинович, так что тогда отделяет хорошую книгу от гениальной?

— Давайте сойдемся на том, что гениальная или просто хорошая книга — это эмоциональная оценка. Объективных критериев здесь нет. Помню, как в юности мы с Олесей Балтусовой, тогда еще не занимавшей пост помощника Президента РТ, посещали литературную студию АРС при Казанском университете. Пришел туда один графоман, готовый зачитывать свои опусы километрами. А там “кровь”, “любовь”, “свекровь”… Полная логорея. Как его остановить? Олеся сказала: “Иди-ка проверься временем”. И да, время — единственный объективный критерий, который точно определяет, насколько писатель заслуживает остаться в памяти поколений.

— То есть писателю нужно пройти проверку временем?

— Будем честны, на современников мы абсолютно автоматически не смотрим как на классиков, для этого нужна дистанция. Вспомним анекдот. Есенин с Мариенгофом едут на извозчике. Сергей, конечно, в лоскуты пьян. Мариенгоф спрашивает извозчика: “А ты знаешь, кого везешь? Великого поэта Есенина!” А тот ему отвечает: “Нет, живых мы не знаем, только чугунных”. Писателю желательно умереть, чтобы выглядеть значимой фигурой. “Лицом к лицу лица не увидать…”

— Какую роль играет литература в жизни человека?

— В жизни каждого читателя наступает такой неизбежный трагический момент, как конец любимой книги. Каждый читатель выстраивает фундамент из книг, к которым возвращается. Они его держат. Глупо рассуждать о том, чему учит литература. Если рассматривать только сюжеты, то “Евгений Онегин” учит любить чужую жену, а “Преступление и наказание” — убивать старушек, чтобы потом страдать. Но нет, литература помогает становлению человека, учит морально справляться с вызовами, которые ставит перед нами жизнь. Сюжет должен цеплять, фиксировать внимание. В условиях, когда пишут все, возникает кризис читателей.

— Что вы можете сказать о массовой коммерческой литературе?

— Это жвачка: если жевать ее на завтрак, обед и ужин, то обязательно испортишь желудок. Можно читать коммерческие романы, ничего плохого в этом нет. В некоторых обстоятельствах они даже предпочтительнее. В поезд вы, вероятнее, возьмете томик Донцовой, а не Шекспира. Но это не заменит подлинной литературы, которая всегда сложна в освоении. Мы не можем сделать Льва Толстого проще. Читать его — это работа, давайте признаемся себе в этом. Он и сам не скрывал, что выставляет очень высокие требования к читателю. Открывая любую его книгу, мы должны понимать, что работаем на собственный мозг. На нейронные связи, расширение словарного запаса и кругозора. Это практически оздоровительное мероприятие. Особенно когда читаешь с бумаги.