Владимир Соловьев — о деле Вышинского, «воскрешении» Бабченко и самом первом интервью президента Путина

Владимир Соловьев, 53 года. Российский телеведущий и журналист. Прошел 7 войн. Его телесобеседниками были Михаил Горбачев, Борис Ельцин, Владимир Путин, Кондолиза Райс, Генри Киссинджер. В период чеченских кампаний брал интервью у Хаттаба, Шамиля Басаева, Салмана Радуева.

Автор нескольких докфильмов, среди них «Храм в Антарктиде». С ноября 2017 года — председатель Союза журналистов России.

— Владимир Геннадьевич, что нового сейчас в деле Кирилла Вышинского? (Руководитель «РИА Новости Украина». 15 мая арестован в Киеве по подозрению в госизмене.)
— Это одна из главных тем для нас сегодня. Раньше с Украины неоднократно высылали российских журналистов. Но вот так, чтобы человек был арестован и ему светил большой срок… Это, конечно, уже за гранью.

Арлем Дезир (представитель ОБСЕ по свободе СМИ) не раз заявлял властям Украины, что такие действия недопустимы в отношении журналистов. Недавно ОБСЕ организовала конференцию в Киеве по этому вопросу. На нее должны были приехать наши коллеги, в том числе секретарь СЖР Евгений Примаков. Их отправили восвояси. Хорошо, что не арестовали, и они не оказались «в обменном фонде», как там, на Украине, выражаются. Просто лишили визы на 5 лет и выставили обратно. Несмотря на это, конференция продолжилась.

Международные организации достаточно жестко реагируют на каждый такой случай. И если к заявлениям СЖР — по понятным причинам — украинские власти не прислушиваются, то упомянутая ОБСЕ, Международная федерация журналистов (МФЖ) достаточно быстро откликаются на них. А эти организации Украина уже не может игнорировать. Украинцы же декларируют, что идут в Европу.

Мы стараемся решить вопрос, используя все возможные каналы. Я не могу называть конкретные СМИ и людей, но на Украине достаточно много журналистов, которые не понимают такого отношения своих властей к свободе слова и которые стараются нам помочь. Пытаемся каким-то образом облегчить участь Вышинского, выходим на связь с ним и с теми, кто ему помогает. Я надеюсь, что и эта наша, весьма скромная, работа, и действия российского МИДа, и, конечно, заявление президента Путина на недавней встрече с канцлером Меркель (одной из ключевых тем стала ситуация на Украине) поспособствуют скорейшему освобождению Кирилла Вышинского.

— Другое громкое дело — и снова российский журналист, и снова Киев. После «воскрешения» Аркадия Бабченко некоторые эксперты заявили, что журналистика теперь не будет прежней, доверие к новостям упадет окончательно. А что вы думаете: как аукнется нам, медиа, «убийство-воскрешение» Бабченко, и аукнется ли вообще?
— Из-за такого незначительного случая, как Бабченко, журналистика не изменится. Это повлияет только на новости с Украины. Потому что веры этим новостям нет уже даже у тех, кто активно поддерживал политику этой страны.

Случай и грустный, и комичный. И странный. Зачем было городить всю эту историю, платить какие-то бешеные деньги за убийство человека по сути… ну, я не могу сказать бесполезного. Но он жил в безденежье, перебивался как блогер какими-то случайными заработками и в принципе никому не был нужен. И из этого сделана мировая сенсация! При этом то, что он писал в последнее время, не укладывается в рамки не только журналистской, но и человеческой этики. Это все останется на его совести. Конечно, он подставил не только сам себя, ведь теперь с ним точно никто не будет иметь дела — он подставил тех своих коллег из либеральных изданий, которые так активно начали его жалеть.

Тогда, после «убийства», около московского Дома журналистов спонтанно возник мемориал, куда все поехали возлагать цветы — и в этот момент узнали, что он, оказывается, жив. Я же в это время находился в исполкоме МФЖ на Тайване. И видел реакцию наших иностранных коллег. Они просто недоуменно разводили руками. Случай действительно уникальный: журналист стал провокатором в игре спецслужб. Это уже, простите за грубый слог, ниже плинтуса.

— Для вас составляют сводку происшествий, связанных с российскими журналистами и СМИ?
— Естественно. Первое, что я делаю утром, — захожу в вотсап, у нас там есть рабочий чат. Как только что-то такое происходит, новость забрасывают туда, и мы начинаем действовать. И вопросы, поверьте, решаются достаточно быстро.

Я и в соцсетях есть. Мне напрямую пишут люди со всей страны и сильно удивляются, что я тут же отвечаю.
Ежедневно составляются сводки, есть база нарушений прав журналистов. Если нарушения серьезные, мы отправляем информацию в МФЖ.

Нам неважно, является ли журналист членом СЖР или нет, какому политическому течению он принадлежит, для каких изданий пишет. Если журналиста обидели, мы стараемся помочь.

Владимир Соловьев с коллегами на медиафоруме в Китае, июнь 2018 года.

— Какие дела сейчас самые резонансные, что называется, «на особом контроле»?
— Вот уже несколько месяцев пытаемся вытащить из тюрьмы ивановского журналиста Андрея Евгеньева. В ноябре 2017 года Евгеньев был приговорен в Москве к трем годам за хранение наркотиков. Но мы уверены, что наркотики ему подбросили, и он содержится в тюрьме незаконно. Его дело я передал министру внутренних дел.

Недавно в Саратове и нескольких других городах случились происшествия, когда журналистов арестовывали, избивали дубинками. Эти вопросы мы также решили, обратившись в МВД.

Мы, кстати, договорились с министром Владимиром Колокольцевым о постоянном взаимодействии наших сотрудников. И теперь руководители наших региональных отделений войдут в состав общественных наблюдательных советов при МВД. Будут решать подобные вопросы оперативно на местах. Кроме того, мы заключили соглашение с Ассоциацией юристов России, они тоже будут помогать журналистам.

— Какие регионы России наиболее сложные сегодня для работы журналиста? 
— Из последнего — было несколько случаев избиения журналистов в Екатеринбурге. Получил удар по голове в подъезде Дмитрий Полянин, который в свое время возглавлял Союз журналистов Екатеринбурга. Вероятно, за свои критические статьи. Сейчас, слава богу, с ним все хорошо, он уже вышел на работу. Мы следим за расследованием. Было еще несколько случаев именно в Екатеринбурге и области. Есть сигналы из Дагестана. Но выделить конкретные регионы, где совсем все ужасно, не могу. Вспыхивает то здесь, то там. И каждый раз причины индивидуальны.

— Вы уже 7 месяцев как председатель СЖР. С самого начала вы и ваша команда заявляли, что в работе Союза будет много изменений. 
— В последние годы Союз находился в несколько замороженном состоянии. А это же огромные ресурсы: 83 региональных отделения, больше 70 тысяч человек, и это, по моему твердому убеждению, элита нашей журналистики.

Приятно, что наши реформы уже были замечены — в СЖР вступает все больше молодежи. Приходят и маститые журналисты, с больших телеканалов, радио и газет — которые раньше были скептически настроены.

Что конкретно мы делаем. В этом году проводим, например, 25 региональных форумов. Это встречи с известными спикерами, откровенное обоюдополезное общение. Самый большой форум пройдет в октябре в Сочи, соберется больше тысячи человек со всей России и из других стран.

Развиваем международные контакты. Я только что вернулся из Китая, где впервые в истории журналистских организаций двух государств было подписано соглашение о сотрудничестве и взаимной поддержке. Зовут нас для обмена опытом и коллеги из Африки, Латинской Америки.

Активно работают секретари СЖР, очень много командировок по стране. Что касается меня: за эти полгода я побывал уже в 20 регионах. Не хочу, чтобы это восприняли как бахвальство, но никогда ранее председатель Союза журналистов не задавал столько вопросов о состоянии профессии президенту. А это было — и на встрече в «Комсомольской правде» в январе, и на Калининградском форуме, где я вел дискуссию с президентом о повышении престижа журналистики, о том, как создать дополнительные меры защиты наших коллег, работающих в горячих точках.

С депутатами Госдумы обсуждаем изменения в Законе о СМИ, они связаны с ужесточением наказания чиновников за затягивание ответов на критические публикации, за непредоставление положенной по закону информации, за отказ в аккредитации.

— И все-таки для многих молодых журналистов СЖР — это «преданья старины глубокой», а вот Дудь — это модно и современно.
— Вы нашли удачное слово, мы хотим сделать Союз модным. Раньше наши форумы были посвящены в основном региональным газетам. Сегодня же мы поднимаем темы продвижения в соцсетях, интерактивных медиа и так далее. И на лекции самых продвинутых экспертов по новым медиа мы собираем полные залы молодежи.

Хотим сделать так, чтобы по предъявлению билета СЖР предоставлялись скидки на мобильную связь и отдых. Несколько санаториев в Имеретинской долине уже согласились участвовать в этом. Будут скидки на отдых и в болгарской Варне, бывшем Доме отдыха СЖР.

Наша международная журналистская карточка существенно облегчит пребывание в 187 странах мира. Все они являются членами МФЖ. По этой карточке будут большие скидки на транспорт, гостиницы, бесплатный проход в музеи.

— Какие медиа вы читаете не только по долгу службы, но и потому, что они интересны вам и вы им доверяете?
— Привык читать «АиФ», «Новую», «Независимую». «Огонек» в последнее время стал очень интересным. Читаю газеты на тех языках, которые понимаю. Иногда удается полистать французскую Le Monde, сербскую «Политику». И, конечно, много смотрю ТВ, я же телевизионщик. И наши, и зарубежные новости, если время есть. Стараюсь видеть максимально широкую картину мира.

— Вы прошли корреспондентом семь войн. Какой военный эпизод врезался сильнее всего в память?
— Ну, вот, например, однажды в Чечне генерал Лебедь забыл группу журналистов на переговорах с Масхадовым и уехал. Нас тогда сначала чеченцы вывозили на машинах, а потом наши подобрали на танках.

А в Посавинском коридоре, это была единственная дорога между воюющими Сербией и Сербской Краиной, нас обстреливали с обеих сторон. Мы тем не менее остановились перекусить в придорожном ресторанчике. Только начали, внутренний голос говорит мне: надо уезжать. Я поторопил коллег. Были недовольные. Но мы оставили все на столе, ушли. А когда отъехали совсем недалеко, услышали по радио, что в этот ресторан попал танковый снаряд.

Было много чего. Не все упомнишь и расскажешь. Да и не надо все рассказывать.

На дрейфующей станции «СП-39», Северный полюс.

— А самая памятная командировка в вашей карьере?
— Все-таки самые удивительные поездки связаны были не с войной и не с работой в кремлевском пуле, хотя у меня больше 60 командировок с нашими президентами по всему миру. Наверное, самое интересное — это Антарктида. Я четыре раза был там, вот так мне повезло.

Первый раз, по-моему, в 1991 году. Мы сопровождали наших полярников, которые меняли коллег на станции Новолазаревское. Летели на ИЛ-76 из Москвы через Санкт-Петербург, где в Институте Арктики и Антарктики забрали полярников — и потом 36 часов, с несколькими посадками по маршруту. В ЮАР у нас загорелся двигатель, и мы застряли там на неделю. Тогда Южная Африка была полностью закрыта для советских граждан, и мы сделали серию удивительных репортажей о Мысе Доброй Надежды, об африканских пингвинах, о жизни ЮАР.
Потом, наконец, прилетели в Антарктиду. И, конечно, первая встреча с ней впечатляет очень сильно. Безумно интересно и холодно.

Вообще, в этом невероятное счастье нашей работы, главный, так сказать, бонус — когда ты каждый день оказываешься в совершенно неожиданных местах, видишь новое.

— Чем вам запомнилось самое первое интервью Владимира Путина на посту президента, которое вы брали в январе 2000 года?
— Тогда еще все было настолько просто, что меня отправили на это интервью, можно сказать, спонтанно и неожиданно. Я придумал вопросы, ни с кем их не согласовывал. Распечатал страничку, приехал, и, когда сели за стол, Путин мне говорит: «Дай посмотреть». Я: «Может, не надо?». Но все-таки показал.
Владимир Владимирович рассказывал, как прощался Борис Николаевич. Как сказал ему: «Берегите Россию». Это фраза, ставшая крылатой, из того интервью.
А когда мои вопросы закончились, он вдруг начал рассказывать, как сразу после назначения полетел с супругой отмечать Новый год в Чечню. Там крайне опасная обстановка была, стрельба возобновилась, и его вертолет посадили на границе, в Дагестане. Там Путин и встретил Новый год с нашими бойцами. Очень оживленно об этом говорил.

Источник: “Нация” (ИД “ЕвроМедиа”, участник Альянса независимых региональных издателей, г. Ростов-на-Дону)