Два основных принципа маркирования аудиовизуального контента со сценами насилия и последствий трагедий

Краткий свод рекомендаций для журналистов по ограничению доступа к фото и видео, содержащим сцены насилия и чрезмерно «живописные» изображения

Одна из первостепенных задач журналиста – достоверно и полно описывать происходящее, хотя порой оно бывает ужасающим и трагическим. Что делать, если по долгу службы пришлось описывать случай суицида, последствия теракта или смерть человека?

Аудиовизуальные средства передачи информации имеют более непосредственное и сильное воздействие на реципиента, нежели текстовые форматы. Поэтому в случае трагедии их использование должно быть строго оправдано.

В первую очередь, никогда не стоит забывать об ответственности журналиста перед родственниками и близкими погибшего. Согласно Рекомендациям по защите частной жизни в СМИ, специальные меры предосторожности должны быть приняты, чтобы защитить людей, находящихся в горе, трауре, шоке из-за происшествия с ними, с их близкими или родственниками.

Оправданием для публикации того или иного видео/фото может служить "общественный интерес". Важно отделять его при этом от общественного любопытства. Медиаэтический стандарт – 2015 Коллегии по жалобам на прессу учитывает подход британского Кодекса практики 2004 года и признает, что "общественный интерес" распространяется на обнаружение и раскрытие преступлений и серьезных проступков, защиту общественного здоровья и безопасности, а также на предотвращение заблуждений, возникающих у общественности в результате заявлений или действий отдельных лиц или организаций. В качестве наглядного примера можно рассмотреть публикацию телеканал РЕН-ТВ "Заигрывания со смертью: видео последних минут жизни основателя Soho Rooms, упавшего с 19-го этажа в Москве", размещенную на их официальном сайте 29 января. На первый взгляд кажется, что сопровождающее текст видео (при этом акцент делается именно на визуальной части материала) не имеет "общественного интереса" ни в узком его понимании, ни в широком. Цель публикации скорее можно определить как "общественное любопытство" с оттенком сенсационности и юмора в заголовке, что в данном случае недопустимо.

Для ограничения некоторых групп граждан от нежелательного воздействия на психику существует несколько примеров маркеров. Первой в списке подобных ограничителей стоит возрастная классификация информационной продукции, которая была введена после вступления в силу Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Ценз говорит о возрасте, с которого рекомендуется просматривать/прослушивать те или иные аудиовизуальные материалы, в зависимости от их содержания. Например, в случае с публикацией РЕН-ТВ, это мог бы быть ценз минимум 16+, так как видео содержит изображение несчастного случая с натуралистичным показом последствий.

В английском языке существует понятие "graphic image", которое дословно означает "живописное изображение" – то есть драматичное, яркое, и используется оно именно в отношении аудиовизуального контента в СМИ. В зарубежной практике существует ряд рекомендаций по использованию и маркировке подобных материалов.

Например, международная организация Radio Television Digital News Assosiation (RTNA) составила собственное руководство по этому вопросу. И в первую очередь, оно заставляет журналиста задуматься: какова цель публикации? Оправдана ли она значительным общественным интересом или имеет социальную значимость? На эту тему есть рассказ директора фотоотдела британского издания "Guardian" о том, как отбираются фотографии и графические материалы для публикаций. Важно заметить, что перед самой статьей имеется предупреждение, что в тексте содержатся изображения, которые некоторые читатели могут счесть неприятными/пугающими (пер.: Warning: this article includes graphic images some readers may find disturbing). Подобные надписи перед графическим и аудиовизуальным материалом – второй из принятых способов маркировки. Также можно прочитать статью на английском языке "Как новостные организации должны обрабатывать визуальные изображения драматического характера в эру социальных медиа?" на сайте Columbia Journalism Review.

Возвращаясь к примерам, стоит вспомнить недавнее трагическое событие – теракт в отношении российского посла Андрея Карлова и его освещение средствами массовой информации. Роль "общественного интереса" в наглядном изображении последних минут жизни всегда достаточно спорная. Иногда в случаях, когда дело касается государственных служащих и высокопоставленных лиц, размещение деталей может быть оправдано именно "общественным интересом", однако при положительном решении о публикации или трансляции подобных случаев, аудиовизуальные элементы стоит строго маркировать.

Euronews показали видео с убийством посла, однако, оно было обрезано – без изображения момента выстрела и предсмертных гримас.

В день трагедии многие СМИ как в России, так и за рубежом либо избегали наглядного изображения убийства, либо обрезали чрезмерно эмоциональную часть, либо маркировали свои материалы текстовым предупреждением о наличии сцен насилия и выставляли возрастной ценз. Это правильная и жизненно важная практика, которой стоит пользоваться всем российским медиа при освещении трагических ситуаций.

Источник: Коллегия по жалобам на прессу